Один день из жизни курочки Матильды

Снесла как-то курочка
дедушке яичко. Начисто.
(один орел рассказал)

Яркий луч солнца засветил курочке Матильде прямо в глаз, и она поняла, что пора просыпаться. Открыв сначала один глаз, потом второй, Матильда стала в который раз размышлять над необъяснимым строением ума человеческих существ, которые веками строили для куриц эти жуткие насесты, ни разу не поинтересовавшись у самих куриц - удобно ли им всю ночь балансировать на этих жердочках, рискуя каждую минуту свалиться. Ответа на этот вопрос она, как обычно, не нашла, поэтому стала разминать застывшие после ночного сна ноги. Окончив гимнастику, Матильда начала размышлять над следующей проблемой: как ей половчее спрыгнуть вниз, чтобы не налететь на хозяйского пса Варлама, который дрых на полу курятника прямо под ней. >

Пес Варлам появился в их дворе пару лет назад. Его подарил Хозяину безумный поэт Гоги, которого прислали из города убирать сено (Гоги, несмотря на свою поэтическую сущность, работал бухгалтером на заводе нелегкого машиностроения, где вносил должный элемент абсурда в составление годового баланса; налоговые инспектора, работающие с заводом, менялись каждый год, так как не поехать крышей от вида баланса, который был написан изящным верлибром, еще никто не смог). Вместо уборки сена Гоги непрерывно строчил стихи, посвящал их всем колхозным женщинам и пил с хозяином Матильды. Как-то раз Гоги несколько перепутал объект своих поэтических вожделений и посвятил строки:

Воздушная, грациозная!
Зовущая, небосклонная!
Приди ко мне утром радостным...

и т.д. совхозной поварихе тете Дусе, в которой было 170 килограммов живого веса и которая эти вирши восприняла как издевательство одновременно с руководством к действию, после чего долго носилась за Гоги с громадным черпаком по полям и лесам, где-то в чащобе его застигла, после чего вернулась в столовую вся красная и двое суток потом не могла согнать улыбку со своего лица. Гоги же вернулся сильно помятый, на все вопросы отвечал только уродливой усмешкой, а из глаз его непрерывно катились крупные слезы. Хозяина Матильды это так напугало, что он истратил свои последние два литра самогона, чтобы привести Гоги в чувство. Народное средство действительно помогло Гоги оправиться от того кошмара, который с ним произошел, и в знак благодарности он подарил Хозяину своег о единственного друга - пса Варлама.

Почему Гоги называл Варлама «другом», - этого никто не мог понять. У Варлама друг был только один - непрерывный сон. Спал он всегда и везде: во время приема пищи, во время естественных отправлений организма, во время лизания хозяйской руки, во время охоты и т.д. В деревне Анчуткино (где жил Хозяин Матильды) из уст в уста передавали легенду о том, что Варлам заснул прямо во время облаивания вора, который пытался утащить хозяйскую бутыль с самогоном, в результате чего лай превратился в протяжный непрерывный вопль, который разбудил полдеревни. Вора схватили, судили образцово-показательным судом, на котором все жители деревни единодушно требовали для него смертной казни. Вызванный из города судья оказался трезвенником, поэтому вор отделался строгим выговором с занесением в личное дело, каковой выговор односельчане долго заносили ему в личное дело сразу после отъезда судьи.

Матильда, тяжело вздохнув, со словами «Попытка - не пытка» стала отчаянно хлопать крыльями, пытаясь создать ту самую подъемную силу, о которой ей рассказывала знакомая газетная утка («газетной» утку Клаву называли потому, что ее хозяйкой была местная почтальонша). Подъемная сила в очередной раз не создалась, поэтому Матильда тяжело рухнула прямо на пса Варлама.

- Гамарджоба, батоно Варлам! - вежливо сказала Матильда, пытаясь выбраться из варламовой шерсти.

- Какая к черту «гамарджоба»? - возмутился Варлам. - Мало того что на меня тут ночью непрерывно какают, так еще стоит только солнцу подняться, как на тебя сваливаются всякие бешеные курицы!

- Простите, дядя Варлам, но я на Вас не какала, - сказала Матильда, которая как раз на Варлама какала, так как хозяин не удосужился построить в курятнике туалет (это была еще одна странность в построении курятников, которая веками культивировалась человеческими существами).

- Ну, да! «Не какала»! А в чем это во всем таком я лежу? - спросил Варлам.

- Это гуано, - сказала Матильда, которую этому изящному слову научила все та же газетная утка. - Люди его очень ценят.

- Если люди его очень ценят, - раздраженно сказал Варлам, - пускай тогда они сами под вашим насестом спят.

Матильда не стала спорить с этим одуревшим от сна псом, а просто выбралась из него наружу и стала жмуриться под ласково светящим июльским солнышком.

Рядом с курятником принимала пылевые ванны авторитетная в местном хозяйстве хохлушка Дебора (имена всем домашним животным давал сам Хозяин), которая, завидев Матильду, сразу вступила с ней в интеллигентную беседу.

- А что, Мотя, ты яйца сегодня нести собираешься али нет? - спросила Дебора.

- А кто его знает, - ответила Матильда. - Как настроение у нашего Петра Степановича произойдет. Будет он меня сегодня потоптать или нет - одному Куриному Богу известно.

- А ты заявку подавала? - поинтересовалась Дебора.

- Подавала. Еще позавчера. Но ты же знаешь наших воспроизводителей - только о собственном удовольствии и думают. Коррупция - одно слово. Не могут заняться процессом воспроизводства по заявке, так начинается: "А она мне не нравится! А ее гузка меня не возбуждает! А бегает она от меня очень быстро! А она мне изменяла с Варламом!".

- Мда-а-а, - сказала Дебора. - Что же нам с ними, подлецами, делать?

- А чего с ними сделаешь? Я Хозяину пожаловалась, так он предложил надевать сексуальное нижнее белье и почаще поворачиваться к Степанычу задницей (ну, ты же знаешь Хозяина). А чего к нему поворачиваться, когда он каждое утро наклюется на огороде конопли, после чего слоняется с одуревшими глазами по деревне, периодически пытаясь изнасиловать собачку Жучку (у него от этой проклятой конопли всякий раз гигантомания начинается). А уж про Петра Сергеича - я вообще молчу!

- А что с ним такое?

- Так он же влюбился в Семеновну с соседнего двора!

- Это такая толстая иностранная курица идиотской раскраски?

- Ага. Его, видимо, эта раскраска гипнотизирует. А эта зараза ему не дается. Он от перевозбуждения такие глупости стал говорить. Вчера на весь двор орал, стоя на куче навоза: «Я не позволю вам втаптывать в грязь мои светлые чувства, мои идеалы! Ваши мерзкие гузки никогда больше не вызовут во мне ответную реакцию! Это люди выдумали полигамию у петухов! Петухи по своей внутренней сущности - моногамны и однолюбы! Мы приносим в мир искусство утренней побудки, и я не понимаю - почему нас еще заставляют наступать на горло собственной песне, путем удовлетворения гастрономических предпочтений человеческих существ!». Хозяин это услышал, забрал Петю в дом и там стал проводить с ним воспитательную беседу, которую я подслушала. Сначала Хозяин дико орал на Сергеи ча и обещал снести ему яичко (я, правда, не очень поняла, что он под этим имел в виду), потом хлопнул самогона, расплакался и сказал, что уважает его чувства, и предложил переговорить с соседом на предмет продажи Семеновны, но чтобы Петя при этом все-так и обращал внимание на остальных кур. Сергеич гордо заявил, что любовь - не продается, после чего Хозяину это все надоело и он сказал, что Петины выкрутасы могут довести его до куриного бульона. Сергеич логично возразил, что куриный бульон должен приготовляться из кур, а не из петухов, но Хозяин пообещал специально для данного случая изобрести петушиный бульон, после чего они чуть не подрались, но потом помирились, и Сергеич стал обучать Хозяина тонкостям вокального искусства. И вопрос, разумеется, опять остался нерешенным.

- Да, уж, - откликнулась Дебора. - С этими производителями - прям хоть на искусственное осеменение переходи: один - дурь клюет с утра до вечера, второй - полюбил другой курятник... Ладно, пойду, пороюсь в навозной куче. Она на меня всегда философское настроение навевает.

Матильда попрощалась с подружкой и отправилась на ежедневное построение противокоршунного батальона. Такое курформирование им пришлось сделать после того, как Хозяин решил самолично защитить цыплят от коршуна: завидя зловещую птицу, он выпалил в небо из старой берданки; отдачей его опрокинуло навзничь, и он упал, раздавив при этом пару десятков цыплят.

На построении все было, как обычно: дежурная отчиталась за вчерашний день, курица Петровна призвала всех к бдительности и прочитала маленькую лекцию по способам борьбы с куриной слепотой, огласили график дежурств на следующую неделю и разошлись.

Матильде до завтрака делать было нечего, поэтому она пошла поиграться с известным на всю деревню червячком Васей. Остальные червячки известность приобрести не успевали, так как кушались курицами довольно быстро, но Вася был феноменом: в результате протечки радиации из счетчика Гейгера, который привез в деревню городской начальник штаба гражданской обороны, у папы и мамы червячка случилась генная мутация, и Вася родился с задницей вместо головы, причем вторая задница у него также присутствовала. «Наш хитрожопый малыш», - называли Васю остальные червячки, которые ему сильно завидовали, так как Вася действительно был настолько хитер и ловок, что ни одной курице склевать его не удавалось. У деревенских кур попытки поклевки Васи являлись своеобразным национальным видом спорта, по которому проводились целые чемпионаты, где среди куриц никогда не было победителя. Даже в куриных характеристиках присутствовал этот вид спорта. Так и писали: «Морально устойчива, в непетушиных связях замечена не была, клюет Васю». Матильда в области клевания Васи была сторонницей логического метода. Сумбурно тыкать клювом в разные точки Васиного холма она не хотела, поэтому заранее готовила сложную последовательность точек приложения клюва. Но и в этот день, несмотря на сложную алгоритмическую подготовку, Матильда только насладилась зрелищем ускользающей Васиной задницы.

Подавив в себе горечь поражения, она отправилась на завтрак. Как обычно, из дома выполз Хозяин с жутким перимордитом на лице и миской зерна в руках, после чего стал орать на всю деревню: «Цыпа-цыпа, гули-гули, кусь-кусь, бля, жрать здесь кто-нибудь будет или нет?». Куры прекрасно знали, что зерна на всех не хватит, поэтому с дикой скоростью понеслись по направлению к Хозяину. По отдельности курицы не представляли никакой опасности для средних размеров существ, но куриная стая, несущаяся по направлению к зерну, - это было настолько страшно, что даже мерин Копчик избегал в этот момент пересекать двор (так как были уже печальные прецеденты). Видимо, миска с зерном пробуждала в курицах какие-то тайные и темные чувства подсознания, так как даже интеллигентная и образованная Матильда стала дико орать, суетиться и расталкивать задом своих подружек. Поодаль стояли петухи Петр Степанович и Петр Сергеевич. Зрелище суетящихся куриных гузок их невероятно возбуждало, но никто из них не рискнул даже приблизиться к стае, так как вся деревня помнила трепку, которую задала обычно тишайшая курица Анжелика Петру Степановичу, который попытался овладеть ею во время завтрака. Даже дикий жеребец Ванюшка был поражен жестокостью, с которой Анжелика пинала бедного Степаныча ногами. Несчастный петух потом две недели прикладывал к своим причинным местам крынку с холодным молоком, чтобы хоть как-то вернуть себе способность к воспроизводству.

После завтрака Матильда лениво слонялась по двору, так как до утренней спевки оставался еще час. Посреди двора в грязной луже роскошествовал кабан Борька, который вымазался с головы до ног и с приятностью проводил время, почесывая копытом брюхо.

- Здравствуйте, Борис, - степенно сказала Матильда. - И не стыдно Вам в таком виде здесь лежать?

- Тебя забыл спросить, - огрызнулся Борька, который терпеть не мог нравоучений.

- Видите ли, - сказала Матильда, - своим видом вы портите репутацию Хозяину и всему нашему двору, который давно уже борется за звание «Двор высокой культуры быта деревни Анчуткино»!

- Ты это самому Хозяину скажи, - ответил Борька. - Неужели не видела, как он вчера напился с кузнецом, после чего они залезли на колокольню и на всю деревню орали под гитару тексты из книги Ленина «Как нам реорганизовать рабкрин». Это что - достойное поведение, по-твоему?

- А ты не путай светлые устремления Хозяина со своим разгильдяйством, - заявила Матильда. - Для Хозяина алкоголь - это стимулятор его мыслительного процесса, кристаллизатор самых оригинальных и возвышенных идей!

- Знаем мы его идеи. Сплошное измывательство над животными и вивисекция. Ты что - не помнишь его мысль о выведении квадратных яиц?

- Идея, кстати, была довольно светлая, - сказала Матильда. - Только реализация была не совсем продумана.

- «Не продумана»! Ха-ха! Видела бы ты себя со стороны, когда таскалась по двору с привязанной к заднице коробкой с квадратными секциями... А ты помнишь, какой у тебя цыпленок-мутант родился? Даже Хозяин, посмотрев на него, заплакал и сказал: «Придется бросать пить! Цыплячий Франкенштейн - это уже слишком!».

- Ты не прав, Борис! В любом новом деле бывают свои накладки. Лучше ответь мне: почему ты всегда так неопрятен? Посмотри на других животных нашего двора: курочки все - чистенькие и причесанные, у мерина Копчика грива всегда заплетена, даже Варлам, продолжая спать, моется в водопойной бадье, хотя он может захлебнуться каждую секунду. Один ты - вызов санитарному состоянию нашего двора!

- Видишь ли, Мотя, - ответил Борька, - ты очень много не знаешь о нас - свиньях. Да будет тебе известно, свиньи - самые разумные и мыслящие из животных существ. С младых копыт нас мучают важнейшие философские вопросы мироздания, устройства Вселенной и нашего предназначения в ней. До сих пор, к сожалению, никому из нас не удавалось найти на ответ на многие интересующие нас вопросы, но мы пытаемся это сделать, и единственное, что требуется от окружающего мира, - не мешать нам. Курицы, например, не задаются вопросом - почему они птицы, но не летают? Кита не волнует то, что он - млекопитающее, но не человек. Пчелы не задумываются над механизмом оплодотворения цветков, и даже пес Варлам не пытается понять, почему одни собаки живут у Человека и называются собаками, а другие живут в лесу и называются волками. Над всем эти размышляем мы - свиньи! И через какое-то время именно мы дадим всем животным ответы на эти вопросы! Да, я умен. Я - чертовски умен и образован (вся деревня уверена, что свиньи ходят в заброшенную библиотеку, чтобы поискать шампиньоны... какая наивность!). Но скажи мне, дорогая Матильда, во что превратится моя жизнь, если Хозяин узнает обо всех моих качествах? О том, что я в состоянии разобрать и собрать его мотоцикл; о том, что мне достаточно пары часов, чтобы его убогий самогонный аппарат превратить в мини-завод по производству алкогольных настоек совершенно фантастического качества; о том, что я способен читать Шекспира в подлиннике, тем более что никакого Шекспира никогда и не было. Т ы же прекрасно знаешь, что тогда произойдет: меня нарядят в какой-нибудь балаганный кафтанчик и станут показывать в цирке. И что будет самое в этом обидное - зрители в цирке будут приходить в восторг от того, как я складываю 2+2 ибо, если я на их глаза х буду решать уравнение третьей степени методом Берстоу, никто не поверит, что это делаю я, а вот выполнение простейших арифметических действий - на это, по их мнению, способны отдельные выдающиеся свиньи. Так что, как ты понимаешь, мы изо всей силы стараемся избежать привлечения к себе внимания. Причины такого поведения, кстати, уходят назад в глубь веков. Когда-то давным-давно свиньи были большими друзьями и партнерами людей, постоянно с ними общались и давали всякие ценные советы и указания. Древняя развитая цивилизация Майя, Атлантида, расцвет Рима, Леонардо да Винчи - ко всему этому свиньи приложили свое копыто. Недаром в древних религиях было запрещено употреблять в пищу свинину. Но потом возник конфликт... Я не буду сейчас об этом рассказывать ... мне слишком тяжело. Именно тогда свиньи поняли, что лучше всего для них - разыгрывать грязных и тупых животных, чтобы их просто оставили в покое. Со временем мы привыкли жить в грязи и даже стали получать от этого удовольствие, ибо для истинного философа (ты же помнишь Диогена, который жил в бочке со своей свиньей - Периклой) важно не внешнее окружение, а его внутренний мир. Так что, курица Матильда, иди, занимайся своими делами и оставь меня, чтобы я мог спокойно поразмыслить. Меня, видишь ли, сейчас весьма интересует устройство крыла у шмелей. И я думаю, что имеет смысл попробовать воссоздать нечто подобное, чтобы свиньи, наконец, научились летать и улетели отсюда в теплые края, где много грязи и нет этих назойливых мух.

После этой отповеди Матильда медленно направилась к курятнику, думая о том, как мало, в сущности, она знает даже о своих ближайших соседях.

Рядом с постройкой уже собралась толпа кур и уток, так как на сегодня руководитель студии «Животный инстинкт» курица Зина назначила генеральную репетицию перед выступлением в честь любимого праздника Хозяина - Дня Независимости Намибии, на котором хор должен был выступить завтра. Выстроив птичек изящным полукругом, Зина кратко изложила представителю от профсоюза «Утиная охота» план проведения сегодняшней репетиции и начала спевку. Основным гвоздем программы должен был стать «Венский вальс» Штрауса.

Сама природа, казалось, симпатизировала этому сборищу не очень молодых, но горячих сердец. В прозрачном летнем воздухе звуки разносились особенно далеко, и так радостно-тревожно щемило сердце, когда по всем нивам и весям разнеслось:

Куд-куд-куд-кудах,

Кря-кря, кря-кря.

Куд-куд-куд-кудах,

Кря-кря, кря-кря...

Куры и утки пели самозабвенно, искренне, истово... Песня рвалась из их горластых шеек наружу, заполняя собой всю деревню, заставляя даже последнего тракториста сожалеть о том, что он так и не окончил профтехучилище. Уже приближался вечер, но курицы и утки продолжали петь, провожая садящееся в деревенский пруд Солнце.

После окончания репетиции Матильда бросила взгляд в сторону центральной лужайки деревни и заметила странную вещь: на поляну приземлялась летающая тарелка с марсианами.

***