Телефонный разговор
(огромные благодарности Владимиру Белкину, который был автором идеи этой юморески)
Миша Горизонт, находящийся в Москве, беседует по телефону со своим папой — Израилем Моисеевичем, который находится в Сан-Франциско. Израиль Моисеевич — генеральный директор фирмы “Горизонтальные товары”, а Миша — начальник московского отделения этой фирмы. Миша забронировал папе номер в отеле на Канарах и звонит затем, чтобы продиктовать название отеля.>
— Папа! Ну же! Записывай! Как нет ручки? Во всем Сан-Франциско нет ручки? Украли негры? А что, вопрос черного меньшинства стоит по-прежнему остро? Что ты говоришь? Они требуют теперь, чтобы их называли “афроамериканцами”? А евреи теперь требуют, чтобы их называли “евроамериканцами”? Что у вас там вообще творится? Кстати, как там дела обстоят с Еврейским Вопросом? Нет, папа! Я не имею в виду вопрос “Как бы нам заработать еще сколько-нибудь немножечко денежек”! Я имею в виду вопрос из серии “Бей басков — спасай Испанию”!
Что? У тебя нет времени заниматься чужими вопросами, тебе надо решить вопрос с моей мамочкой? А что с ней случилось? Она приняла христианство? Что? Ударила тебя фритюрницей и теперь начинает бракоразводный процесс? Совсем новой фритюрницей? И оставила вмятину? На новой фритюрнице? На твоей голове? Папа! Ты должен беречь себя в твои годы. Ну и что, что мама тебя застукала с твоей секретаршей Джейн? Объяснил бы, что это была сверхурочная работа. Что? Мама это сама поняла? По тому пикантному моменту, что ты был сверху? То есть отдыхать ты теперь не поедешь? Поедешь? Время лечит раны? Папа! Время лечит сердечные раны. А раны на голове лечат доктора.
Короче, ты будешь записывать название отеля? Что “подожди”? Что “я хотел с тобой поговорить”? Папа! Я звоню из Москвы на две секундочки, чтобы продиктовать тебе название отеля. Если тебе так хочется поговорить со своим дорогим сыночком, перезвони мне сам в Москву, и я с удовольствием с тобой пообщаюсь. А сейчас я просто физически чувствую, как наш капитал начинает перетекать за границу. Что? Это не наш капитал, а твой капитал? Ах, вот Вы как ставите вопрос, дорогой Израиль Моисеевич? А я тебе уже больше не сыночка дорогая? Я тебе теперь, папа, поц какой-нибудь? Не буду. Не буду. И не проси. Обиделся. Не прощу. И не проси. Новые? Врешь. Знаю я тебя. Врешь. Не купишь ты мне фирменный “Reebok”. Ты мне купишь то дерьмо, которое строгают в твоих подвалах китайские евреи. А я не могу носить изделия этих фиговых маоистов. У меня, в конце концов, есть свои религиозные принципы.
Что? Мне следует иметь в виду, что каждый цент, потраченный из семейного капитала, уменьшает этот капитал, а я — прямой наследник этого капитала? Я-то это имею в виду, только ты разве забыл, что переписал завещание, когда я проиграл в казино 2 тысячи долларов, полученные на закупку сырья? Что? Ты его просто переписал из черновика в чистовик? И моя фамилия там осталась? Папа! Не строй из себя идиота! Я знаю, что это и твоя фамилия тоже. Значит, ты мне купишь настоящий “Reebok”, чтобы здесь в Москве не страдал престиж нашей семьи? Купишь? Ты не помнишь мой размер? Послать тебе чертеж моей ноги по факсу? Прямо сейчас? Прямо сейчас я не могу. Я говорю со второго телефона, а факс у меня стоит на первом.
Кстати, папа, я тебя уже месяц назад просил купить мне второй факсовый аппарат, а ты на мои просьбы положил с большим прибором. Нет, папа, ты не понял! Мне не нужен никакой другой прибор, кроме факса. Что? Не слышишь? Ты вдруг стал плохо понимать по-русски? Я тебе это повторю по-английски, только ты же английский ни черта не знаешь, потому что прожил в Штатах всего двадцать лет. Папа! Я сколько раз тебя просил не говорить “Пошел ты в задницу, дорогой сыночек” перед персоналом нашей фирмы! Меня это унижает. И вовсе я не проявляю неуважения к папочке. И вовсе незачем тебе переписывать завещание, так как нотариус за это сдерет сотню баксов. Что? Ты хочешь завещать свои капиталы любимым женщинам? Чьим любимым женщинам? Моим любимым женщинам? Твоим любимым женщинам? Которым? Тем худеньким девочкам на картинках в журналах, которые ты постоянно рассматриваешь и прячешь в подвале в потайном сейфе, который вмонтирован позади бойлерной и ключ от которого ты прячешь под средней ножкой кожаного дивана в гостиной? А зачем? Чтобы они купили себе хоть немножечко одежды и перестали мерзнуть?
А твой сын, папа, должен ходить в одежде верейской швейной фабрики и таким образом прославлять семейную династию Горизонтов? Ты этого добиваешься? Тебя не волнует международный резонанс твоего поступка? Кстати, папа, мне неприятно тебе об этом говорить, но с тех пор как этот придурок — мой водитель — разбил “Лексус”, который ты прислал, я вынужден ездить на какой-то вшивой “Тойоте”.
Между прочим, папа, моя девушка теперь считает Мишу Горизонта несерьезным человеком. Нет! Это не та девушка, которую я называл “бормотушкой”! Это девица Кульман, которую я называю “кастрюлькой”. Что? Откуда ты знаешь про Лену — “жабочку”? Дядя Миша из Казани сказал? А он откуда знает? От тети Фиры из Урюпинска? А она? От дяди Сруля? А он? От тети Фриды? А эта — откуда узнала? ОТ ТЕТИ САРЫ??? Передай этой идиотке, что в Москве ее сыночек Нюма скоро женится на своей подруге — Васе, который мало того, что мужчина, так он еще совсем и не еврей. Так что тетя Сара может забыть про скромную еврейскую девушку, которую она будет учить готовить Нюме борщ, так как Вася — чемпион Москвы по бодибилдингу и даже тете Саре с ним не справиться…
Что? Она передает привет и говорит, что всегда считала меня позором еврейской нации? А откуда она взялась у тебя в офисе? ЧТО??? Работает теперь твоей секретаршей? Ее на работу взяла моя мама? А куда делась та блондинка с родинкой на правой ягодице? Мама ее уволила? Ей не понравилось, как блондинка на тебя смотрела? В тот момент, когда сидела у тебя на коленях? Дорогой папа! Если так дальше будет продолжаться, то я вступлю во владение капиталом даже несколько раньше, чем мне хотелось. Что “на себя посмотри”? Откуда ты знаешь про то, что меня Ира — “пухлик” избила настольной лампой? Откуда такие интимные сведения? Может, ты еще в курсе моих сексуальных предпочтений? ЧТО??? Ты не одобряешь все эти плетки и наручники? Об этом тоже в Сан-Франциско знают? А-а-а-а-а! Ты просто пошутил? Ничего себе шуточки!
Твоя сыночка, мой дорогой папочка, во время этой беседы раздавил рукой телефонную трубку. Что “не верю”? Ты, папочка, не Станиславский. И не Макаренко, судя по мне. Твой сыночка, между прочим, каждый день ходит на теннис перед ночным клубом, если ты еще не в курсе. Тебе, мой дорогой папочка, следовало бы больше интересоваться личной жизнью твоего сына. Что? Куда я дел те три тысячи, которые ты прислал на прошлой неделе? На твоем месте, папа, я бы меньше пытался залезть в личную жизнь своего сына! И на твоем месте я бы попробовал сделать хотя бы первую попытку записать название отеля, так как я все-таки звоню из Москвы и трачу свои деньги. НУ ХОРОШО! ТВОИ ДЕНЬГИ! ТВОИ! Хотя очень нетактично с Вашей стороны, папа, напоминать мне об этом. Если так дальше будет продолжаться, то мне придется мамочке сказать пароль для доступа к секретным четырем гигабайтам на твоем компьютере, чтобы она увидела нашего дорого папочку в окружении голеньких девочек. И я сильно сомневаюсь, что ты сумеешь доказать мамочке, что это были просто занятия шейпингом.
А вот и неправда! Неправда! Это мне не тетя Сара сказала. Это я сам знаю, так как на том компьютере, который ты мне прислал в прошлом месяце, был такой же секретный раздел, из-за чего мне пришлось переформатировать потом жесткий диск. Нет! Неправда! И вовсе я не смотрел фотографии из этого раздела, хотя меня, честно говоря, удивил твой вкус. Половина из них должна была просто переломиться пополам под твоими 170 килограммами. И не надо называть моих девушек “пивными бочками”, папа. Будь счастлив, что хоть кто-то в нашей семье следует народным еврейским традициям. А то ты уже там, небось, совсем американизировался.
Между прочим, папа, внизу всех фотографий была указана дата. Так я проверил: несколько снимков было сделано в субботу. Так что тебе оставалось еще только поместить в кадр свинью, на стене нарисовать православный крест и пришить обратно обрезание. Вот тогда картину можно было считать завершенной. Что? Ты не можешь заморозить счет нашего представительства в Москве? От этого, между прочим, также пострадает наш бухгалтер и твой родственник — дядя Мося. Что? Этот старый козел совсем проворовался? А он просит тебе передать, чтобы ты его нищенскую зарплату в 500 баксов засунул себе в тухес. Ты уж прости, папа, но я вынужден говорить по громкой связи, так как телефонная трубка была сломана еще в начале нашей беседы. Папа! Я не буду передавать ему эти слова, хотя он и так все прекрасно слышал. Между прочим, слово “Моисей” со словом “мудак” рифмуется не очень хорошо. Это тебе любой Пушкин скажет. Хва… Па… Ну хва… Папа! Тебе не кажется, что фраза “От этих евреев — сплошные неприятности” звучит несколько двусмысленно? Папа! Ну, хватит! Ты нашел, наконец, ручку, а то дядя Мося хочет срочно позвонить в налоговую инспекцию? Нашел? Пиши! Я спеллингую по буквам: “A” — как “apple”, “M” — как “motherboard”, “F” — как "flash", “Е” — как "*б твою мать"…
***
