Кабинет Роланда Эммериха, Беверли-Хиллс. Сам режиссер сидит в огромном кресле, напротив него на диване - сценарист Джеффри Нахманофф.

- Джеффри, старичок, - сказал Эммерих. - Мне нужна твоя помощь. Понимаешь, я пришел к выводу, что мне пора догнать Спилберга.

- Ролик, - ответил Джеффри, - ты же знаешь, что это нереально. Два миллиарда - откуда взять такие деньги? Вряд ли я тут тебе чем-то помогу.

- Я не в этом смысле, - пояснил Эммерих. - Слава богу, я тоже неплохо зарабатываю. Я в том смысле, что тоже хочу Оскар.

- Все хотят Оскар, - ответил Нахманофф. - Ради этого мы все и работаем.

- Оно понятно, - нетерпеливо сказал Эммерих. - Но будем откровенны: эти замшелые старперы, члены Академии, дают Оскаров только вполне определенным картинам! Ты вспомни, Спилберг ни за один свой супермегаблокбастер Оскара не получил. За что он получил статуэтку - ты помнишь?

- Еще бы не помнить, - кивнул Джеффри. - Ну и ты сними что-нибудь из этой серии. Побольше еврейских страданий, - сам знаешь, кто у нас всем заправляет в Голливуде, - побольше патриотизма - и дело в шляпе: готовый Оскар. Только, старичок, с твоим немецким происхождением я не советую снимать кино об ужасах нацизма. Лучше пускай у тебя евреев угнетают где-нибудь в Африке. А потом мудрый американский президент их всех спасет.

- Джеф, вот в том-то и самая фигня, - пожаловался Эммерих. - Я не понимаю, почему мне до сих пор не дали даже хотя бы номинацию! Ведь у меня в картинах все это есть! Мудрый американский президент - в каждом фильме! Настоящий патриотизм - не просто в каждом фильме, а просто перехлестывает через край! Даже еврей у меня есть - главный герой в "Дне независимости"! Главный герой, Джеф! Ну и где этот Оскар?

- Старичок, ну что ты переживаешь? - успокоил его Джеффри. - Да наплюй ты на этот Оскар. Зачем он тебе? С твоими бабками ты можешь сортир сделать целиком из золота.

- Ты не понимаешь, Джеф, - горестно вздохнул Эммерих. - В конце концов, это вопрос принципа. Но ты знаешь, старина... - Эммерих взял бокал, стоящий рядом с ним на журнальном столике. - У меня есть мысль, как поиметь этих козлов. Я сделаю такой фильм, которому они просто не смогут не дать Оскара. А ты мне для этого фильма напишешь сценарий - по моей канве, разумеется.

- Почему именно я? - поинтересовался Джеффри. - А куда делся твой обычный сценарист Дин Девлин?

- Мы с ним поссорились, - махнул рукой Эммерих. - Дин сказал, что ему надоело в фильмах мочить Нью-Йорк. Ну не баран, а? Как может надоесть мочить Нью-Йорк?!! Это же прекрасно!

- Согласен, - кивнул Джеффри. - Лично я удолбать Нью-Йорк - завсегда готов. Ненавижу этот город. Но, Ролик, ты уверен, что академики дадут Оскара, если ты в очередной раз замочишь Нью-Йорк? По-моему, это не очень хорошая идея.

- Дело не в том, что в очередной раз, - нетерпеливо сказал Эммерих. - Вся суть - в самой идее. А идея следующая. Экология! - И Эммерих, замолчав, стал прихлебывать из бокала с невероятно таинственным видом.

- Понял, - тихо сказал Джеффри. - Идея отличная. Ты только скажи, она хорошая или плохая?

- Кто? - недоуменно спросил Эммерих.

- Ну эта... как ее... экология, - объяснил Нахманофф.

- Она хорошая, - терпеливо сказал Роланд. - Это люди плохие. Люди портят экологию, а она подкидывает людям катаклизмы.

- Так какая же она хорошая, - недоуменно спросил Джеффри, - если подкидывает катаклизмы?

- А потому что нефиг ее терзать, - объяснил Эммерих. - Короче говоря, слушай сюда. Твое дело не критиковать, а вникнуть в мою гениальную задумку, после чего перенести ее в сценарий.

- Кстати, ты так и не сказал, почему выбрал именно меня, - напомнил Нахманофф.

- Потому что ты писал сценарий о путешествующем цирке, - объяснил режиссер. - Я его читал. Очень клево написано. У нас будет все то же самое, но только очень серьезно.

- Тигры и леопарды? - уточнил Джеффри.

- Нет, - ответил Роланд. - Но волки будут, однозначно! Давно хотел волков на Нью-Йорк напустить... Короче, хватит болтать, слушай сценарий.

- Я готов, - сказал Нахманофф и достал блокнот для записей, чтобы делать пометки.

- Значит, так, - начал Эммерих. - Есть один ученый-метеоролог.

- Ученый будет еврей? - уточнил Джеффри.

- Ни фига! - решительно сказал Роланд. - После того как академики не оценили ученого-еврея из "Дня независимости", хрен они еврея получат! Наш ученый будет чистый американец по национальности! Как я!

Нахманофф еле слышно хмыкнул.

- Более того, - добавил Эммерих, - я уже наметил актера. Ученого сыграет Дэнис Куэйд. Я говорил с его агентом, мужик нам обойдется в копейки. Он после развода с Мэг готов сниматься где угодно и за любые деньги.

- Подожди, - нерешительно сказал Джеффри. - Да какой из Куэйда ученый? Кроме как в роли пожарного я его вообще представить не могу.

- Не боись, - заверил сценариста Эммерих. - Будет смотреться, как надо. Тем более, что он героический ученый. На его долю выпадут жуткие приключения. Ты слушай, слушай...

- Да-да, я весь внимание, - сказал Нахманофф и снова уткнулся в свой блокнот.

- В общем, - продолжил Эммерих, - он всех предупреждает, что в Антарктиде тают льды и опресняют мировой океан. А так как теплые течения возникают из-за разницы между пресной и соленой водой, теплые течения могут вообще нафик уйти от берегов Евразии, в результате чего мгновенно начнется жуткий катаклизм.

- Подожди, Ролик, - осторожно сказал Джеффри. - Ты где этот дурдом прочитал?

- Почему это дурдом? - возмутился Эммерих. - В солидном издании прочитал - в National Enquirer. Потом я еще со знакомым экологом консультировался - тот сказал, что после прихода к власти Буша-младшего возможны любые катаклизмы. И вообще, - рассердился Роланд, - мы же не пособие по метеорологии снимаем, а оскарный фильм!

- Ну хорошо, старичок, хорошо, - успокоил его Нахманофф. - Как скажешь - так и будет. И что там дальше?

- Короче говоря, - сказал успокоенный Эммерих, - ученый это все предсказал, как вдруг выясняется, что опасность намного ближе, чем предполагалось.

- То есть не через 15 миллионов лет... - подхватил Джеффри.

- А через два дня, - обрадовано сказал Роланд. - Вот видишь, ты врубаешься... Короче говоря, пресная вода заставила кипящий Гольфстрим отправляться кипеть куда-то в Африку...

- Подожди, старичок, - остановил его Нахманофф. - Насколько я помню, температура в Гольфстриме - примерно 13 градусов.

- Джеф, ты какой-то тормоз, не врубаешься, - скривился Эммерих. - Как он может обогревать в 13 градусов? Ты в такую воду задницу хоть раз совал? Знаешь, чем это чревато? И вообще, хватит меня дергать по мелочам, я же тебе сказал!

- О'кей, старичок, не вопрос, - сказал Джеффри и снова начал что-то чиркать в блокноте.

- Ну вот, - продолжил Эммерих. - Теплое течение ушло и возник жуткий катаклизм. Торнадо, цунами...

- Падение индекса Доу-Джонса, - подхватил Джеффри.

Эммерих замолчал. Нахманофф насторожился.

- Кстати, - веско сказал Роланд, - Девлин тоже любил острить. Не знаешь, где он сейчас?

- Все, старичок, больше не буду, - торопливо сказал Джеффри. - Я слушаю, слушаю.

- Ну вот, - продолжил Эммерих. - По всему миру прокатился жуткий кошмар: огромный град, осадки и резкое похолодание. Но президент все никак не может решиться действовать, хотя наш ученый его сто раз предупреждал.

- Старичок, - осторожно сказал Нахманофф. - Может, не будем щипать президента? Может, наоборот - он у нас возглавит сопротивление стихии, и Америка, под руководством мудрого президента, спасет весь мир?

- Я тебе сто раз повторял, что мне нужен Оскар, - раздраженно сказал Эммерих. - В "Дне независимости" это уже все было. Даже номинации не дали. Поэтому пошли они к черту. Президент будет тюфяк и придурок. А потом мы его вообще замочим и вся власть перейдет к вице-президенту. Классный ход?

- Отличный, - похвалил Джеффри. - Это уже чистый Оскар. Политическая сатира. Только не нужно делать, чтобы там все были плохие - вот этого уже не поймут.

- Да наоборот, - объяснил Роланд. - Они сначала колеблются, а потом берут все в свои руки, и вице-президент даже выступает по телевидению с призывом беречь природу, мать ее.

- Понял, - сказал Нахманофф. - А дальше что?

- Ничего, - недоуменно ответил Эммерих. - Дальше твое дело. Я разнесу к чертовой матери Нью-Йорк, а ты должен туда вклепать историю подлинных человеческих взаимоотношений. Самопожертвование, героизм, оптимизм. Но без антисемитизма, ладно?

- О'кей, старичок, врубился, - кивнул Джеффри. - Будет очень оригинально, я тебя уверяю. Смотри... Мы этому ученому сделаем сынульку - гордость школы и все такое. Сынулька поехал в Нью-Йорк на какую-нибудь школьную олимпиаду, а в этот момент ты, старичок, начал Нью-Йорк мочить. И папаша, озабоченный судьбой планеты, одновременно озабочен судьбой сынульки и летит к нему в Нью-Йорк.

- Да как же он к нему летит, - спросил Эммерих, - когда там сплошные торнадо и ураганы?

- Ну тогда идет, - предложил Нахманофф. - Откуда-нибудь из Вашингтона. Там, вроде, недалеко. Только пускай заходит со стороны океана - чтобы мы замерзшую статую Свободы показали.

- Дельная мысль, одобряю, - кивнул Роланд. - А что сынок будет делать в Нью-Йорке, и как он вообще спасется?

- Он с товарищами спрячется в здании Публичной библиотеки на Манхэттене, - предложил Джеффри. - Сначала там будет много народу, но потом народ пойдет из библиотеки на юг, а сынка папа по телефону предупредит, что скоро будет мгновенное замерзание, поэтому надо сидеть и не рыпаться.

- О, мгновенное замерзание - это круто, - восхитился Эммерих. - Я это так сниму - все офигеют.

- В общем, они одни живые и остались, - продолжил Нахманофф. - Потому что сидели в библиотеке и жгли книги, чтобы согреться.

- Отлично, - захлопал в ладоши Роланд. - Мы туда вставим патетическую сцену о том, что они обнаружили сборник речей наших президентов и решили их не сжигать, даже если совсем замерзнут.

- Может, - осторожно предложил Джеффри, - они лучше решат не сжигать Библию?

- Ну давай Библию, - согласился Эммерих. - Пускай жгут "Братьев Карамазовых" Александра Гоголя. Меня этой книгой еще в школе затрахали.

- В общем, школьники показывают чудеса героизма, - объяснил Нахманофф. - Плюс включу любовную сцену между сынулей и его одноклассницей.

- Только без секса, - вдруг встревожился Роланд. - Ты знаешь, мне аудитория нужна широкая.

- Да без секса, без секса, - успокоил его Джеффри. - Платоническая любовь. Плюс - он ей жизнь спасет. Например, она ножку поранила и пошло заражение, а он ей достал лекарство.

- Где? - поинтересовался Эммерих.

- Ты сейчас обалдеешь, - пообещал Нахманофф. - На русском корабле достал. Корабль после всех этих катаклизмов плыл по пятой авеню, парень туда влез, нашел лекарство и вернулся.

- Подожди, - сказал Роланд. - Как он на улицу-то вышел в стоградусный мороз? Ты же знаешь, я всегда очень точен в деталях - это мой конек!

- Так мороз-то не сразу наступил, - объяснил Джеффри. - Он успеет до мороза. Ты заодно покажешь, как круто мороз наступает, а парень от него убегает.

- Вообще хорошая мысль, - задумчиво сказал Эммерих. - Я могу еще на парня волков напустить - давно хотел это сделать.

- А потом придет папа, - развил свою мысль Нахманофф, - который зайдет в библиотеку, а дети там все спят. Папа подумает, что все умерли, а они ни фига не умерли, потому что жгли книжки и спаслись. В общем, там бурная сцена, а потом и ненастье стихает, уцелевшие люди сидят на крышах небоскребов и их спасают самолеты, посланные мудрым вице-президентом.

- Очень классно, очень, - сказал Роланд. - Я рад, что в тебе не ошибся. Все, делай сценарий, а я буду договариваться о начале производства.

Эммерих встал из-за стола в знак того, что аудиенция окончена. Нахманофф также поднялся с дивана.

- Да, - вдруг спросил он Джеффри. - А куда народ-то из северных штатов спасаться побежит?

- В Мексику, разумеется, - не моргнув глазом, ответил Нахманофф. - Мы еще сделаем трогательную сцену, как мерзкие мексиканские полицейские стреляют в простых людей, которые переходят границу, спасаясь от холода.

- Но надо как-то разрулить эту ситуацию, - нерешительно сказал Эммерих. - А то в Мексике картину бойкотируют.

- Давай сделаем, что наш мудрый вице-президент простил Мексике весь их долг, и тогда они нас пустили, - предложил Джеффри.

- Годится, - сказал Роланд. - Все, иди, работай. Я звоню на студию.

***

Как выяснилось, отсутствие Девлина на Эммериха никак не повлияло. Все свои последние "блокбастеры" он печет как пирожки по совершенно одинаковой схеме, тупизна которой была, вероятно, тщательно рассчитана на мощном тупизмометре. В данном случае никаких неожиданностей не произошло: очередной великий ученый, который предупреждает весь мир, очередной весь мир, который не верит великому ученому, очередная великая ката-клизма Нью-Йорку и заодно всему миру, после чего тягомотное раскручивание до предела сопливой истории о том, как папашка обретал сынульку, причем режиссер очень трогательно оберегает картину даже от намека на какую-нибудь свежую и хоть на миллиграмм оригинальную мысль.

Что интересно, в "Дне независимости" была хоть пара прикольных актеров: Уилл Смит и Джефф Голдблюм. Но начиная с "Годзиллы", Эммерих решил отказаться от харизматиков, поэтому набирает в свои фильмы только кошмарную серость, ну или делает таковой хоть сколько-нибудь приличных актеров. В данном же случае и приличных нет ни одного. Дэннис Куэйд с лицом анонимного алкоголика похож на ученого примерно так же, как я на Майкла Джексона. Его актерская "игра" заключается в том, что он весь фильм таскает туда-сюда суровое выражение на лице. Кошмарный (здесь) Джейк Джилленхолл, который по унылости физиономии успешно соревнуется с любимым мужчиной Дэми Мур, натужно пытается изобразить какие-то эмоции, "спасаясь" в здании библиотеки. Всякие президенты и вице-президенты - вполне под стать основным персонажам. Но хоть не Билл Пуллман - уже хлеб.

О сценарии и логической составляющей уже тем более не будем говорить, потому что логика и Эммерих - понятия совершенно несовместимые. Многие критики соревнуются в перечислении откровенных дебилизмов сценария, но я этим заниматься не буду. Бессмысленное времяпрепровождение. Ну хочется Эммериху, чтобы по пятой авеню катался совершенно пустой русский корабль "ИДР 627" (вероятно, он имел в виду "И Другие") - да пускай катается. Нам с Бубликом не жалко. Хочется ему, чтобы главные герои спаслись от стоградусного мороза в здании библиотеки, прикрытые хлипкой дверкой с щелью внизу, - пускай спасутся, мы только рады. Только не нужно это называть "научной фантастикой" - это оскорбляет и ученых, и фантастов. Называйте это девиациями Роланда Эммериха - будет отличное определение.

Теперь о том, ради чего многие смотрят этот раствор гамбургера в кока-коле. Спецэффекты. Они есть, как обычно. Впрочем, Эммерих со своим привычным развалом Нью-Йорка уже слегка утомил, однако в странах арабского мира картина все равно будет пользоваться большой популярностью. Нью-Йорк замочили вполне эффектно, хотя и совершенно традиционно. Плохо только, что все эти торнадо, цунами и мгновенное обледенение, от которого вприпрыжку убежали главные герои, показаны в трейлере, а кроме этого смотреть-то абсолютно нечего.

А вот за волков, легко запрыгивающих со льда на палубу огромного сухогруза и носящихся туда-сюда по лестницам, Эммериху снижаем оценку по спецэффектам на целый балл. Не потому, что это идиотизм, а потому что нарисовано отвратительно, что с данным режиссером бывает довольно редко. Мне эти мультяшки напомнили "Американского оборотня в Париже", и это позор для столь высокобюджетного фильма.

Резюмирую. Все тот же Эммерих. Все та же неимоверная тупизна со спецэффектами. Вот только приличные актеры исчезли совсем. Ну, может, оно и к лучшему. В таком варианте картины Эммериха обретают какую-то цельность... Кстати, старина Роланд не забыл включить в фильм сцену поцелуя главных героев на фоне горящего камина. Кота Бублика на этой сцене от внезапного приступа тошноты спасло только то, что героиня почему-то не произнесла фразу: "Обними меня, дорогой, я вся горю". Но почему Эммерих не включил в сценарий подобную фразу - для меня загадка. Вероятно, просто элементарный недосмотр.